Сегодня каждый выход атомной подводной лодки в море, тем более в "автономку", на боевое дежурство - событие чуть ли не праздничное. Да и самих АПЛ "на ходу" у нас осталось не так уж много. А ещё двадцать лет назад это было совершенно рядовое явление на всех четырех военно-морских флотах Советского Союза. И особенно на Северном, с его обилием баз: Гремиха, Гаджиево, Западная Лица, Видяево, Полярный...
Виталий Михайлович Федорин с две тысячи второго года занимает по морским меркам "береговую должность" - руководит Центральным государственным морским полигоном Министерства обороны. Самый "плавучий" офицер Северного флота, умудрившийся в один год совершить три "автономки", самый молодой (и по возрасту, и по званию) командир АПЛ во всем ВМФ, командир дивизии знаменитых ракетно-стратегических "акул", наконец, первый заместитель командующего "стратегической" флотилией Северного флота - это всё позади. Теперь просторный кабинет, огромный начальственный стол и автомобиль "Волга" в качестве основного средства передвижения.
Таково уж свойство человека и его памяти - радостное запоминаем крепче, чем печальное. И военные подводники, которые прошли в буквальном смысле огонь и воду, всё равно больше рассказывают о забавном, положительном. Не исключение и Виталий Федорин. С готовностью "травил" он нам сотни потешных баек, которые случились за его двадцатипятилетнюю службу действующим подводником, а о серьезном стал "колоться", только когда его приперли "личным делом". Эта история произошла с ним в 1983 году. В то время Федорин служил на головной подводной лодке проекта 67 помощником командира. АПЛ несла боевое дежурство в Арктике, шли на глубине 197 метров.
На всю жизнь врезалось в память Федорина время катастрофы. На всех бортовых часах стояло двадцать один час тринадцать минут. Кроме третьей смены, которая несла вахту, и самого старпома Федорина, остальные "заслуженно" отдыхали. Поход был напряженным. Лодке приходилось действовать в обстоятельствах чрезвычайной скрытности. За ними охотились и с воздуха, и под водой.
В тот момент Федорин переходил из 8-го турбинного отсека в 7-й реакторный и вдруг почувствовал сильнейший толчок, после которого лодка носом стала резко заваливаться ко дну. Удар был таким сильным, что отдыхавшие подводники попадали с коек. Из семи узлов скорости корабль сохранил лишь три с половиной. Они...тонули! Ситуацию, которая в этот момент происходила на борту, можно себе представить по фрагментам из многочисленных художественных фильмов - завывание сирен, мигающие тревожные лампочки, топот бегущих ног. Но по-стичь суть той обстановки, пережить ту тревожную атмосферу неизвестности вряд ли возможно.
Им повезло. Вахтенный на рулях - матрос Мартыненко - оба руля сразу "переложил" на всплытие, не дожидаясь команды офицера. Федорин вспоминает, как вахтенный капитан-лейтенант Олег Самохвалов "дал воздух" в цистерны главного балласта. Хотя на большой глубине это, может, и малоэффективно, но тем не менее перекладка рулей плюс пузырь воздуха - и лодка стала потихоньку всплывать. Когда она достигла перископной глубины, командир первым прильнул к прибору, чтобы выяснить, что же послужило причиной столь чудовищного удара. Прямо перед субмариной едва покачивался на волнах столообразный, исполинских размеров айсберг.
Дыра от его недружественного "поцелуя" была такая, что в неё запросто мог въехать грузовик. Но... они были живы. На плаву и на ходу. Экипаж, только придя в себя, но ещё не пережив состояния шока, не осознав, что судьба и находчивость вахтенных - матроса и офицера - отвела от них верную гибель, - начал бурно выражать свой восторг. Но... разбился весь запас судового вина, за что Виталий Фёдорович получил от командира очень много э-э-э... нелицеприятных слов в свой адрес. За надёжное закрепление всего судового имущества отвечал именно он.
Но самая большая опасность исходила для лодки от поврежденного торпедного аппарата. В результате столк-новения он потерял герметичность и моментально заполнился водой. Айсберг снес половину всех гидроакустических антенн. Лодка наполовину "оглохла". По всем статьям, надо было докладывать "наверх" о случившемся и возвращаться на базу. Но командир рассудил иначе - об инциденте докладывать не стал и приказал продолжать поход. Они были в море ещё полтора месяца. Поставленную задачу выполнили, но вернулись из моря к родным берегам с развороченной носовой оконечностью.
Поскольку поход был очень интересный - освоился новый район северной акватории, то экипаж был представлен к наградам, командир - к званию Героя. Н об орденах и медалях пришлось забыть сразу же, как только выяснилось, что командир лодки почти два месяца скрывал от руководства сам факт аварии. И победителей, хоть и не стали судить, но под следствие комиссии, которая приехала из Москвы, отдали.
От серьёзного наказания командира и весь экипаж спасло только то, что комиссия приняла во внимание - своим опытом АПЛ, столкнувшаяся в Арктике с гигантским айсбергом, предотвратила несколько подобных катастроф у других кораблей. Их опыт учли. Глубину плавания в этом районе увеличили в два раза. И сколько таких комиссий было потом в жизни Федорина.
Виталий Федорин может вспомнить несколько случаев, когда на его корабле случались аварии на ядерном реакторе. Когда он служил на К-457, случился разрыв 1-го контура защиты реактора - это очень страшная, тяжелая авария. Всю кормовую реакторную выгородку заполнило водой. 11 человек экипажа оказались полностью отрезанными от остального личного состава, их заблокировало в корме.
Двенадцать дней лодка шла на базу, находясь в подводном положении. Почти две долгих недели люди, отрезанные от остального экипажа, были в безвестности относительно того, что с ними происходит - облучены ли они, увидят ли вновь берег?.. Навстречу аварийной АПЛ вышли все спасательные суда, имевшиеся в наличии, на подходе к базе был развернут плавучий госпиталь, который уже был готов принимать раненых и пораженных радиацией людей. Но...обошлось. Таких на борту не оказалось. Это была первая в истории нашего подводного флота авария с ядерным реактором, которая не по-влекла ни переоблучения, ни жертв в личном составе.
Сегодня с особой гордостью Федорин демонстрирует "ключ смерти", или "ключ войны", который ему подарил на память экипаж ТК-13 - знаменитой "акулы", которой командовал Виталий Фёдорович. Этим ключом "включался" пульт, дававший старт ядерным ракетам. Всего их на борту двенадцать штук. Каждая несёт десять самонаводящихся боеголовок. Таким боезапасом можно стереть с лица земли не просто государ-ство, но и целый континент. Вот такой ключ командир АПЛ носит у себя на шее всё время выхода в море. Двадцать четыре часа в сутки три месяца подряд носить у себя на груди "ключ смерти"... Семьдесят восемь дней и ночей непрерывного напряжения - такое выдержит не каждый. Все-таки в подводном флоте случайные люди не служат.
Накануне святого для Виталия Федорина праздника - Дня военно-мор-ского флота - вспомнил он и курьёзную "аварию", которая приключилась с ним во время службы на подводной лодке. Перед очередным выходом на боевую службу интендант и кок-ин-структор, положенные по штату, вышли из строя. Один ногу сломал, второй заболел. А Виталий Фёдорович был только что назначен помощником командира. Вышли в море. Молодой кок - узбек Миша. Готовит плохо... даже плов. Экипаж недоволен...
На корабле зрел "голодный бунт". Кока мечтали линчевать. Старпома Федорина вызвал командир и приказал в самые сжатые сроки выправить ситуацию. Ну прямо хоть самому становись к плите. Виталий Михайлович и встал. Но только однажды. А потом собрал офицеров и обратился с пламенной речью, смысл которой сводился к тому, что боевой дух экипажа в опасности, все к плите! Спасло знание мужской психологии. Недаром все лучшие кулинары - мужики. Женская стряпня - это на каждый день. А праздничное, коронное блюдо, так сказать, гвоздь стола, - это по части сильного пола.
Этот поход запомнился на всю жизнь. Сергей Сосков - турбинист - жарил прекрасные отбивные. Начальник РТС капитан 3-го ранга Луговой - великолепные, пышные котлеты. Молдаванин Виктор Кочул делал прекрасные голубцы. Армянин Эрнст Тельманович Симонян (он сейчас у Федорина на полигоне служит) "сообразил" прекрасный шашлык. Меню становилось предметом дискуссий у всего экипажа. На его состав заключались пари, в зависимости от того, какой национальности был сегодня шеф-повар. Кок-узбек у офицеров учился и стал первоклассным специалистом к концу похода. Кстати, плов освоил тоже - Федорин научил.
Подготовил Леонид Чебанюк
.JPG)
