Что означает, например, фраза "Работник аппарата суда должен помнить, что в процессе его труда объектом воздействия являются человек (его интеллект, сознание, свобода, здоровье, поведение и др.), общество, социальные институты и процессы"? "В разговоре с гражданами, участниками судебного разбирательства или работниками суда следует использовать имя и отчество, в допустимых случаях - имя собственное", - поучают правила. А имя и отчество - разве нарицательное? Впрочем, может быть, имеется в виду кличка - тоже имя собственное...
Правила учат "сохранять приветливое выражение лица, поддерживать ровный, спокойный тон голоса, избегать чрезмерной жестикуляции", напоминают о том, что на оскорбления со стороны граждан, а также коллег и персонала (уборщиц, видимо) не следует отвечать встречными оскорблениями или "иными проявлениями агрессии". И еще о том, что "распространение злонамеренных слухов и употребление ругательных слов считаются недопустимыми".
Вообще-то в судах работают интеллигентные люди, или тихие и спокойные женщины, десятилетиями пишущие, подшивающие и отправляющие судебные бумаги, или молодые - эти пошустрее, но все как один учатся или уже отучились на юрфаках и мечтают когда-нибудь стать помощником судьи или, бог даст, судьей. И им совершенно ни к чему портить себе карьеру "распространением злонамеренных слухов или употреблением ругательных слов".
Еще от работников аппарата суда требуется иметь внешний вид, который "должен быть опрятным и производить профессиональное впечатление" (кто бы объяснил, что это значит?), не болтать по телефону, беречь оргтехнику, соблюдать правила пожарной безопасности и санитарно-гигиенические нормы и не "приносить в здание суда взрывчатые, отравляющие и пожароопасные вещества". Не иначе как бывшие милиционеры или военные сочиняли, коих много осело в аппарате Судебного департамента...
Ничем иным невозможно объяснить требование незамедлительно докладывать непосредственному руководству информацию о нарушении закона и профессиональной этики другими работниками суда, а также информацию о конфликте интересов, когда другой работник может нанести ущерб репутации и авторитету суда. Короче, всем стучать! Причем только друг на друга! А на судей, если "кто-то кое-где у нас порой", - ни-ни. У них свой кодекс судейской этики (о реализации положений которого они, кстати, регулярно отчитываются!), пусть сами и разбираются.
Самый витиеватый пункт правил касается конфиденциальной информации. Работникам суда не разрешается разглашать и использовать в своих целях информацию о частной жизни и здоровье граждан - и это правильно. Но тут же к конфиденциальной причисляется и информация о судебных делах! Работник суда не вправе комментировать судебные решения и, упаси бог, подвергать их сомнению, "допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в средствах массовой информации" в отношении деятельности суда. Разработчики правил явно плохо знают Конституцию, в частности, ее 29 статью, которая дает право каждому человеку свободно передавать и распространять информацию и, с другой стороны, запрещает принуждать кого-либо к выражению своих мнений или к отказу от них.
Последний пункт правил угрожает работникам судов дисциплинарным, административным и даже уголовным преследованием "за нарушение требований настоящих правил". Может быть, я что-то пропустила, и в Уголовный кодекс уже внесли соответствующую статью?
Короче говоря, человеку внутренне свободному внутри судебной системы делать нечего. Он там не выживет, даже получая хорошую зарплату. Там скоро все будут ходить строем, в служебном обмундировании, молча и опасаясь "загреметь" под увольнение или лишение полномочий.
Ольга ТРЕТЬЯКОВА.
.JPG)
