Тамара Волкова и Андрей Калеев, невзирая ни на какие катаклизмы, на двоих поменяли десяток театров в разных уголках нашей страны. Андрей Евгеньевич, задействованный сегодня почти во всех спектаклях Архангельского областного драматического театра, свой творческий путь начал в Узбекистане. Ташкентский государственный институт культуры дал ему диплом руководителя самодеятельного театрального коллектива, а ленсоветовские педагоги - замечательную актерскую и режиссерскую школу.
В Самарканде, родном городе актера, выпускник режиссерского отделения получил свою первую роль, а через несколько лет перебрался в Бугуруслан. Переезд в Шадринск, что в Курганской области, стал знаковым для Андрея Евгеньевича: именно здесь он познакомился с Тамарой Волковой. Далее свой путь они продолжили вместе.
До приезда в Архангельск были еще Ижевск и Арзамас, поезда, съемные комнаты, множество знакомств, букеты цветов с любовными признаниями от поклонников, курьезы и разочарования. Были зрители, такие разные в каждом городе, что Тамара Ильинична и Андрей Евгеньевич, не задумываясь, назовут отличие одних от других.
Архангельская публика, по мнению актеров, способна очень тонко чувствовать игру, понимать театр.
- Иногда приезжают известные столичные актеры, - размышляет Андрей Евгеньевич, - а наши зрители принимают их очень холодно, потому что актеры работают "вполноги".
- У провинциальных театров на гастролях все наоборот, - включается в беседу Тамара Ильинична. - Мы не просто театр другой представляем, мы - лицо области. Иногда, правда, доходит до анекдотических случаев. Несколько лет назад на фестивале в Москве на афишах по ошибке написали "Астраханский театр". Для организаторов не было особой разницы. А ведь театр-то у нас неплохой. Нам нестыдно играть в столице и хочется, чтобы о нас знали.
- Получается, провинциальные театры на гастролях смотрятся выигрышнее, чем столичные?
- Конечно! - одновременно произносят мои собеседники. - И не только на гастролях, но и на своих площадках. В той же столице коренные москвичи редко ходят в театр. Там зритель, в основном, приезжий, который приходит, чтобы увидеть Хабенского не на экране, а живьем. Что он там играет, неважно, главное, что он видел живого Хабенского. И многие - не все, конечно, - играют не в полную силу. А провинциальный актер такого себе позволить не может - свои зрители не поймут.
- Поменять провинцию на столицу никогда не было желания?
- Сейчас в Москве более пятидесяти театров, и устроиться там при желании можно. Главная сложность в жилье. Но ведь у провинциального актера больше возможностей! Посмотрите, репертуарные театры сохранились, в основном, в провинции. К тому же сидеть в столице и ждать годами, как в свое время Соломин 17 лет ждал своей роли, нет никакого желания.
- В этом сезоне наш театр на гастроли не едет: говорят, нет денег. Это большая потеря для вас?
- Очень! Гастроли - это другая обстановка, новый зритель, который нас не знает, которому нет дела до наших былых заслуг. Это всегда интересно.
Например, в Челябинске театр - визитная карточка города. Куда бы ни ехал Челябинский тракторный завод представлять свою продукцию, он везет с собой театр, оркестр, танцоров, чтобы показать не только достижения в технике, но и уровень культуры! Что там говорить, в Челябинске каждый актер театра получает дополнительный оклад из фонда губернатора...
- В Архангельске таких бонусов нет?
- Нет. Мы ни разу в театре ни Ефремова, ни Киселева, ни Донского не видели! Во многих городах России к театру относятся очень бережно. Театр ведь никогда не сможет сам выживать, он во все времена был дотационным и держался за счет меценатов, купцов. Не будет поддержки, билеты дороже станут. А ведь даже сейчас для многих сходить семьей на спектакль - просто подвиг!
- 90-е годы были тяжелыми для всей страны, но зачастую бывает, что, пройдя через эти испытания, человек ностальгирует по пережитому. У вас нет такого чувства?
- Ностальгия только по поводу гастролей... Нам, наверное, было тяжелее, чем остальным, поэтому до сих пор иногда удивляемся, как мы смогли выжить в таких условиях. Спектакли играли за мешок муки, который потом делили между занятыми в постановке актерами.
90-е годы - это такой провал, когда люди просто не ходили в театр. Иногда на сцене было больше людей, чем в зрительном зале. Сейчас люди опять идут в театр - ситуация постепенно выправляется.
- Актеры - люди суеверные, и именно от них мы узнаем о "проклятых" спектаклях. Вам с таким явлением сталкиваться приходилось?
- Конечно. Мистическое происходит и во время репетиций, и во время спектакля. Сваливаются на актера болезни, рушатся декорации... Есть "проклятые" спектакли, а есть "заколдованные". В одном городе во время постановки сказки "Золушка" все актрисы, надевавшие платье героини, беременели. И первая, и вторая, и третья... Наконец, ради смеха, хватилась актриса, у которой уже не могло быть детей, то есть диагноз был поставлен. Она говорит: "Давайте, я попробую". Мы вскоре из того города уехали, а через год узнаем, что она беременна.
- На сцене происходят не только странные, но и курьезные вещи. Какой самый большой курьез был в этом сезоне?
- На "Ричарде" была такая ситуация, когда вышла одна королева на сцену, а вторая не вышла. Они должны были общаться, но в итоге королева осталась в одиночестве. "Пусть кто-нибудь придет ко мне, - говорит она стихами, а в это время помреж ищет вторую королеву. - А, может быть, мне коменданта хоть позвать?!" Комендант уже отыграл свою роль, переодевается и слышит, что его снова зовут на сцену. Он выбегает и понимает, что ему нечего сказать королеве. Но в итоге все закончилось благополучно.
- Андрей Евгеньевич, мы вас знаем только в качестве актера. Есть желание поставить что-нибудь на архангельской сцене?
- Желание реализовать кое-какие идеи есть. Наверное, это можно будет увидеть, когда откроют театр. Там будет малая сцена, как раз предназначенная для таких экспериментов.
Егор КИСЕЛЕВ.
.JPG)
