Тогда это казалось невероятной сенсацией. Но, на самом деле, открытие готовилось. Еще в 1936 году геолог Николай Кольцов, проводя исследования соляных рассолов, вытекающих на поверхность в Неноксе, в долине реки Верховки пробурил три скважины. Одна из них неожиданно вошла в вулканические породы. О "трубках взрыва" тогда никто и не помышлял. В 1937 году Кольцов был репрессирован, а отчет его - погребен в геологических фондах.
Подробно о том, как открывались беломорские алмазы, рассказывает автор той исторической статьи Михаил Александрович Данилов теперь уже в очерке "На подступах к алмазам Беломорья", который он предоставил редакции. К сожалению, из-за объема мы не можем его опубликовать полностью. Но все сведения, которые приводим здесь, взяты оттуда.
Еще студентом Ленинградского горного института Михаил Данилов мечтал об открытии беломорских алмазов. Вместо защиты диплома, он взял академический отпуск и приехал в Архангельск, но тогда по разным причинам исследования были невозможны. А уже после окончания попросил направление на Север, чтобы сделать там открытие века. Сначала была большая подготовительная работа. А потом, летом 1965 года, геофизик Михаил Данилов и двое практикантов отправились в Неноксу.
Из очерка:
"Три палатки, три магнитометра, спальные мешки и продукты вполне вместились на телеге, и мы бодро зашагали по хорошей грунтовой дороге на левом берегу Верховки вверх по течению. Мы представления не имели, где разобьем лагерь или хотя бы станем на ночлег. Нормальной топографической карты мне не дали. Я располагал старой, плохо читаемой "синькой" с расположением трех скважин геолога Кольцова 1936 года. Тем не менее, мы энергично шли вперед навстречу, в чем у нас не было сомнения, нашим великим открытиям".
А потом пошла охота за магнитной аномалией. Пока не удалось составить детальнейший план выхода долгожданной "трубки взрыва".
Из очерка:
"Теперь у меня уже не было никаких сомнений... Наступил момент истины. Диаметр трубки оказался около 150 метров, форма овальная... Словом, типичная вулканическая воронка. Сначала я обозначил эту нашу первую локальную магнитную аномалию номером, затем ей дали название "Лывозеро".
Мы долго лежали на ромашковой поляне в молодом лесу близ устья скважины "В", глядя в синее июльское небо. Надо ли говорить, что мы были на седьмом небе от радости. Среди многих моих фотографий тех дней есть и такая: Эдик и Сергей лежат прямо на дороге, где ее пересекает ручей, и перебирают камешки на его дне - а вдруг алмаз! Они столько уже слышали от меня об африканских и якутских кимберлитах, о минералах, спутниках алмазов, что без труда отсеивают из песка малиновые зернышки граната. В основном это альмандин, а нас интересуют пиропы. Богатые гранатовые россыпи я увижу потом и на пляжах Белого моря".
Потом были открытия новых трубок, но они оказались не алмазоносными. А летом 1975 года уже на Зимнем берегу геолог Елисей Веричев обнаружил на реке Меле жильные кимберлиты.
Из очерка:
"Вскоре на Зимнем берегу была проведена долгожданная аэромагнитная съемка крупного масштаба, за которую я ратовал много лет. Проверка бурением аэромагнитных и наземных аномалий и привела, наконец, к открытию кимберлитовых трубок, в том числе промышленно алмазоносных".
Но первооткрыватели, сделав свое очень важное дело, уходят в сторону. Их место занимают другие. Те, кто будет распоряжаться этими богатствами.
И мы попросили Михаила Александровича поговорить о сегодняшнем дне алмазного месторождения, к открытию которого он имеет непосредственное отношение.
.JPG)
