Почему Росшельф не стал локомотивом для Севмаша?

Событиями, безусловно, памятными для северян, и в особенности для корабелов Северодвинска, стали создание в 1992 году компании "Росшельф" и указ президента Ельцина о передаче этой компании лицензий на разработку двух месторождений - Штокмановского газоконденсатного в Баренцевом море и нефтяного в Печорском (месторождение "Приразломное").

Для учредителей Росшельфа, а ими стали Севмаш и еще около двадцати оборонных предприятий и КБ, это давало надежду на солидные гражданские заказы взамен резко сократившихся военных, позволяло диверсифицировать производство. В публичных речах Росшельфу отводили роль "локомотива для оборонки", но этого, увы, не случилось.

Почему?

Точка зрения академика РАН Игоря Сергеевича Грамберга, которую он высказал в одном из последних своих интервью, принципиально отличается от всех прочих и, как мне кажется, приоткрывает завесу над тем, что происходило за кулисами упомянутых событий. Этот фрагмент нашей с ним беседы никогда не публиковался. Но сегодня, похоже, настал его час.

- Хочу признаться, Игорь Сергеевич: когда решался вопрос, кому отдать лицензию на Штокман, у многих, и у меня в том числе, не было сомнений, что отдать ее надо не консорциуму западных компаний, которые на это серьезно претендовали, а нашей, россий-ской, компании. Росшельф был создан, как тогда говорили, чтобы на серьезных конверсионных заказах вытащить из прорыва предприятия оборонки. Как вы сегодня оцениваете то решение?

- Это была политическая игра - ни больше ни меньше. Всё дело в том, что главным препятствием на пути освоения было не отсутствие кадров или технических средств. Нет! Главное - нужны были деньги, а кто их даст? Оборонка сама нуждалась в деньгах. Нефтяники, которые брались осваивать, тоже. Так кто даст деньги?

- Предполагалось, что под эти, по сути, "залоговые", лицензии западный инвестор и пойдет. Якобы Саудовская Аравия и Тайвань обещали миллиардные кредиты...

- Не-е-т. Всё было иначе. К тому времени, когда обсуждался этот вопрос, существовало совместное предприятие - "Арктикнефте-газоразведка" и американ-ская компания "Коноко". Оно было создано еще до распада СССР и начало вкладывать деньги в проработку проекта. По моим сведениям, хотя я и не располагаю какими-то подтверждающими документами, 5 миллионов долларов они тогда уже затратили - на составление проекта, на проработку того, как и куда пойдут газопроводы...

Но для широких масс было сказано, что надо поддержать нашу оборонку, обеспечить сто тысяч рабочих мест в Северодвинске и так далее. Под эту идею и были выданы лицензии. При этом сделали вид, что никакого совместного предприятия нет, его не было и знать его не знаем. Власть, мол, была советская, и ее решения в прошлом. В то же время на всех уровнях не уставали повторять о правопреемстве. За границей был полный шок.

Мой старый знакомый Макс Питчер, первый вице-президент "Коноко", который был организатором этого совместного предприятия, поскольку проникся благородными чувствами к нашей стране и к ее возможностям, в результате потерял свою должность. Деньги-то были затрачены немалые и, получается, на ветер...

- Поплатился за инициативу?

- Да, он очень активно за это дело агитировал, убеждал руководство компании "Коноко", что тут есть возможность выйти на новый рынок, работать в новом регионе. Говорил, мы будем первыми, кто туда войдет. Опыт совместных предприятий есть, российский партнер - Арк-тикнефтегазоразведка - уже вложил свои деньги: субсидировал геологиче-ские исследования, бурение, открытие... И так далее. Вот на такую же сумму, как они, убеждал Питчер, и нам следует вложиться - на освоение, газопровод и всё остальное. А потом уже в равных долях будем вносить, если еще потребуются затраты. Он, по сути, призывал коллег компенсировать расходы российской стороне и тем самым серьезно продвинуть работы на месторождении...

- Насколько я помню, в пользу этого СП в те годы очень активно работал депутат Верховного Совета РСФСР из Мурманска Леонид Гуревич, в прошлом радиожурналист, в последующем - крупный чиновник в скандально прославившемся Главалмаззолоте. Вы с ним не соприкасались?

- Нет, не помню. Но после финта с совместным предприятием серьезные инвесторы на Западе задумались. Ведь даже не извинились, ни слова в печати - как будто и не было никакого СП!

А ведь создавалось СП специально под Штокмановское месторождение. И конечно, это прекрасно знали.

- Далеко не все в то время понимали суть происходящего, и уж точно мало кто мог предвидеть послед-ствия. Я вот тоже опубликовал статью в безусловную поддержку идеи Росшельфа. А в нашем разговоре это оборачивается так, что невольно возникает элемент раскаяния...

- Да нет же! У многих было искреннее и понятное стремление помочь оборонным предприятиям. Конечно, нужно было помочь! И была такая возможность. Мы и в рамках совместного предприятия имели право поставить условия, чтобы основные заказы по этому проекту размещались на наших заводах. Заявили бы прямо и твердо: мы резко сократили военную программу, это надо компенсировать коммерческими заказами. Я думаю, в той или иной мере западные партнеры пошли бы на это. Ведь согласились же американцы оказывать помощь тем же северодвинским предприятиям по программе Нанна-Лугара?! А в случае с Росшельфом получилось всё иначе. На самом деле они ничего не собирались финансировать.

- Они - это те, кто стоял за кулисами? Кто уловил конъюнктуру момента и хладнокровно всё просчитал на много лет вперед?

- Да, конечно. Это было разыграно по вполне понятному сценарию...

- И вы уже тогда предполагали, к чему всё придет?

- Я не то чтобы предполагал, а знал, понимал, что делается это из чисто конъюнктурных соображений. Это обычный прием, ничего в нем нового нет...

- А когда появились первые подтверждения?

- Как только они лицензии получили - через год или полтора. И первое же собрание всё поставило на свои места. Росшельф создавался как самостоятельная организация. Больше того - она создавалась по указу президента. А в итоге оказалась всего навсего "дочкой" Газпрома.

- Говорят, что в какой-то момент академик Велихов, который был президентом компании, предал интересы оборонки и переметнулся на сторону Газпрома...

- Я не думаю, что сам Велихов как-то активно в этом участвовал. Они его не очень-то жаловали. Он был нужен на первых порах как знамя: вот, дескать, человек достаточно известный, вхож к президенту, за рубежом гость нередкий... Поставили во главе - он нас устраивает. Он ходит к президенту, доказывает, что надо поднять промышленность.

Вот и согласились с его доводами, он и возглавил - номинально - Росшельф, тогда в совете директоров были руководители крупнейших оборонных предприятий. Сначала всё вроде было на своих местах. Но как только прин-ципиальные решения состоялись, как только лицензии отдали, Газпром вообще не нашел нужным с кем-либо считаться. Даже с Правительством, в котором первые лица менялись тогда едва ли не каждые полгода.

- Академик Велихов, если б захотел, мог об этом многое рассказать. Как представляется, его роль в истории Росшельфа, мягко говоря, не однозначна...

- А может, он сам так и не смотрит? Может, он себя считает жертвой? Я совершенно этого не исключаю. Но моральную ответственность он, конечно, несет. Велихов - человек опытный, дела эти понимает и знает. Возможно, он был далек на первом этапе. Потом-то он всё стал понимать, в том числе и то, что Газпром не очень заинтересован в скорейшем освоении этого месторождения.

Как только лицензии на Штокман (и не только на него) де-факто и де-юре оказались у Росшельфа, было проведено собрание акционеров. И выяснилось, что главным акционером является Газпром. Господин Никитин, их представитель и член правления, прямо заявил: теперь давайте всё поставим на свои места. Это акционерная компания, и во главе ее должны стоять те акционеры, которые основные деньги вложили. Это мы. Поэтому председателем буду я, в состав войдут те и те, ну а товарищ Велихов останется президентом...

Потом уже и Велихов перестал быть президентом. Кем-то тщательно продуманная комбинация завершилась, и компании-учредители поняли, наконец, свое место: в качестве учредителей они упоминаются - но и только...

А вместе с этим разрешили Газпрому, другим нефтяным компаниям взять все запасы, которые мы готовили 50-60 лет...

- И при этом самая крупная оппозиционная фракция в парламенте не уставала твердить: руки прочь от Газпрома. Не трогайте, мол, естественные монополии. Оберегали Газпром как священную корову. Вы полагаете, они чего-то не понимали, делали это по наивности?

- Нет, тут совсем другое. Они считали, что в этом есть элемент государственности, по-скольку тут всё в одних руках. А когда, не дай Бог, раздерут по отдельным компаниям мелким, станет только хуже...

- Из трех зол выбирали меньшее?

- Пожалуй, так. Что сделал, если уж совсем по-честному говорить, бывший Газпром? Он сделал простую вещь. Поступил, как поступают все компании-монополисты, которые держали в руках всю отрасль, не обязательно газовую или сталелитейную, - они душили в своих объятиях. Появилась какая-нибудь маленькая компания - надо ее присоединить. Вместе с запасами - это главное. Причем осваивать их не торопятся. Компания, оставайся она сама по себе, осваивала бы, у нее нет другого выхода. А по-глощенная другой структурой, она уже ничего не решает. Этим во многом объясняется то, что на Штокмановском месторождении... как бы помягче выразиться...

- Ничего не происходит?

- В общем, да. Допускаю, что какие-то средства Газ-пром выделяет заводу в Северодвинске, где строится платформа. Но вообще, насколько я осведомлен, пока речь только о Приразломном месторождении.

- Позвольте вернуться к истокам Росшельфа. Не был ли это дальний расчет менеджеров Газпрома - прибрать к своим рукам крупнейшее месторождение и одновременно устранить конкурентов? Не сразу, не напрямую - так вряд ли бы получилось,- а в несколько приемов, под благородным и патриотическим предлогом защиты интересов отечественной оборонки?

- Вообще, идея была привлекательная - объединить усилия крупнейших оборонных предприятий для решения серьезной государственной задачи. Другое дело, какие собственные цели преследовал Газпром, который, это было ясно с самого начала, стоял за спиной Росшельфа. Я думаю, что он преследовал одну цель - не отдавать это в чужие руки. Нормальное и понятное для любой компании стремление. Для любой!

Александр ЕМЕЛЬЯНЕНКОВ, обозреватель "Российской газеты", специально для "Северного комсомольца"

КОММЕНТАРИЙ

Академик Николай Лавёров, вице-президент РАН:

- Вне всякого сомнения, академик Грамберг - знаковая личность ушедшего ХХ века.

В институте "ВНИИОкеангеология", где Игорь Сергеевич Грамберг на протяжении тридцати лет был бессменным директором, инициированы и успешно велись широкомас-штабные исследования дна Мирового океана и поиск новых источников минеральных ресурсов.

При непосредственном участии академика Грамберга определены ресурсы крупнейшего Штокманов-ского месторождения природного газа, в котором подсчитанные запасы превышают несколько триллионов кубических метров.