Флаг на дне Ледовитого океана застолбил за нами "право первой ночи"

Самолет приземлился. Николай Киселев негромко скомандовал трем девушкам в кокошниках: "Идем встречать нашего национального героя", - девушки подались вперед, протянули сошедшему с трапа загорелому седобородому Чилингарову хлеб-соль. Тот поблагодарил, но хлеба не попробовал. Зато сердечно расцеловался с Николаем Ивановичем. А через полтора часа уже стоял у трибуны в Ломоносовской аудитории АГТУ и рассказывал, как страшно было опускаться под лед на глубину 4 300 метров.

Сначала показали короткий фильм. На пленке обитаемый аппарат "Мир-1" спускает на оранжевом тросе стрела. "Мир" касается воды, к нему подплывают люди на спасательной шлюпке, один человек отсоединяет трос, и шлюпка отходит. Аппарат начинает погружаться на дно. С борта корабля за аппаратом наблюдают команда и священник в яркой полярной куртке.

Чилингаров рассказывал, что готовился к этому погружению восемь лет. В России есть только один экспедиционный корабль, который может ходить во льдах, - это двадцатилетний "Академик Федоров". Нужно было найти время, когда он свободен. И найти место для "Мира", который весит восемнадцать тонн. И найти такие стрелы, которые бы могли "Мир" поднять. И еще чтобы был свободен ледокол. А потом семь суток шли за ледоколом, искали полынью - а сплошь попадались проталины, не большие и не сквозные. Полынья, наконец, нашлась - чуть больше аудитории АГТУ.

- Мне было страшно, я же нормальный человек, - разводил Артур Николаевич руками. - Были сомнения, стоит ли это делать. И вот я в четыре утра должен принять решение, погружаться или нет, а в два ночи мы сидим и думаем с коллегой, еще одним депутатом Госдумы. Мы же знаем, что такое полынья, как она живет. Она же может за пять часов закрыться. И я хорошо представляю, как это - оказаться под ледяным панцирем. С коллегой была жена, она сказала, что у нас стопроцентная возможность не вернуться обратно. Мы стали думать: а вот еще есть вариант - зацепиться тросом и передвигаться без страха, куда нужно. Но отказались от него: на тросе - это совсем не то...

По его словам, нештатных ситуаций хватало. На глубине около трех километров эхолот стал показывать, что через 600 метров будет грунт. А на карте написано - глубина 4300 метров. И со скоростью 18 метров в секунду аппарат летит вниз... Переживали безумно. Оказалось - жидкий грунт, в океанографии явление обычное. Но когда аппарат прошел его, пропала связь с "Академиком Федоровым". А на всплытии двигатели стали обрастать илом. Океан не отпускал в прямом смысле.

- Вот тогда я в первый раз подумал, что доигрался, - признался Чилингаров. - В общей сложности, мы провели подо льдом девять часов. И всплыли на расстоянии примерно четыре километра от корабля.

Из его рассказа стало ясно главное: теперь мы можем считать, что флаг на дне Ледовитого океана застолбил за Россией "право первой ночи". Мы не были в Арктике тринадцать лет, и эта экспедиция должна стать толчком к тому, чтобы государство занялось исследованиями, связанными с определением границ России на Северном полюсе. Чтобы уж никто не сомневался, что шельф - наш. А еще, по мнению Чилингарова, экспедиция подняла в стране волну патриотизма. И это тоже очень важно. И нет ничего страшного в разговорах, что это все, мол, пиар "Единой России".

- Даже если и так - большевики же использовали Северный полюс и Папанина! - напомнил он. - Сколько книжек выпустили, фильмов сняли! Мы сделали географическое открытие. Еще никто не был в самой точке Северного полюса - то есть не на льду, а на земле, на дне. Да мне, по большому счету, наплевать, что там теперь говорят разные зарубежные деятели. Пускай кричат, еще сто лет они повторить этого не смогут.

Снимок флага, воткнутого в дно Ледовитого океана, Чилингаров подарил ректору АГТУ Александру Невзорову. И такой же снимок - Валерию Мальчихину, секретарю регионального политсовета "Единой России", когда политсовет проводил заседание. В котором Артур Чилингаров участвовал непосредственно, сидя в президиуме между Валерием Мальчихиным и Николаем Киселевым.

Светлана ГАВРИЛОВА.